Павел Иванович Казанский – благочинный. Заботы о просвещении народа.
О церковных школах Нименгского прихода
Подчинение церковных школ министерству народного образования в 1870-х годах неблагоприятно сказалось на массовости народного образования в России. От недофинансирования и чиновничьего равнодушия они начали приходить в упадок. В 1880-х годах по инициативе обер-прокурора Синода К.П. Победоносцева начали воссоздавать систему начальных школ, подконтрольных православному духовенству. По правилам 1884 года о церковно-приходских школах (ЦПШ) начальные школы создавались под руководством приходских священников и Синода. Основными типами церковных школ были одноклассные и двухклассные ЦПШ, а также школы грамоты. Епархиальное руководство обязало приходское духовенство открывать церковные школы в каждом приходе. При этом финансирование их не предусматривалось, а подбор учителей и изыскание способов их содержания возлагались на священников.
Самым дешёвым, а потому и многочисленным типом учебных заведений стали школы грамоты, «учреждённые самим народом». Они подчинялись Синоду, служили для получения «элементарной грамотности», и способствовали распространению и утверждению в православном народе церковного просвещения и истинного благолепия. Заведование школами поручалось священникам, которые контролировали деятельность учителей. Священники охотнее открывали школы грамоты, так как на их содержание требовалось меньше средств, которых легче было найти. А потому количество их росло темпами, опережающими рост правильно организованных церковно-приходских школ.
4 мая 1891 года «Правила о школе грамоты» были утверждены императором. Согласно им школу в приходе с разрешения приходского священника могли открывать местные прихожане, благотворительные учреждения, земства, сельские и городские общества, указав источники её финансирования. Частные лица, организовавшие школу или оказавшие ей материальное содействие, по ходатайству священника утверждались в звании попечителя школы грамоты, а общества и учреждения сами избирали из своей среды попечителя. К обязанностям попечителя школы относились забота об устройстве школьного помещения, выдача учителю жалованья, регулярное посещение учениками школы и храма. Попечители из крестьян пользовались преимуществами, предоставляемыми должностным лицам волостного и сельского управления, и за ревностное исполнение этих обязанностей могли представляться архиереями к почётным наградам.
Учителя в школу избирались учредителями с согласия священника, который должен был удостовериться в их нравственной благонадёжности. Преподавание велось по учебникам и руководствам, изданным Синодом. Все предметы, в том числе и Закон Божий вёл избранный учитель, а на священника возлагалась обязанность частого посещения школы, при котором он испытывал учащихся в пройденном материале, наблюдал за преподаванием учителя и вёл беседы по предметам Закона Божия.
Итогом 18-летнего развития церковных школ стал новый закон «Положение о церковной школе», вобравший в себя ранее изданные нормативные документы. Он был утверждён императором 1 апреля 1902 года и определял порядок функционирования начальных школ, подведомственных Синоду. Предметами обучения в школе грамоты являлись: Закон Божий, церковнославянское и русское чтение и письмо, четыре правила арифметики и церковное пение, которые необходимо было пройти за два года.
Источниками финансирования церковных школ были как местные (жертвуемые земствами, обществами, сословиями, церквами, приходами, монастырями, приходскими попечительствами и братствами, благотворительными учреждениями и частными лицами), так и поступавшие из средств Синода, государственного казначейства и губернского земского сбора[1].
Отец святого митрополита Вениамина Павел Иванович Казанский (1840-1903) в Нименгском приходе Каргопольского уезда в 1891-1898 годах открыл пять школ грамоты, впоследствии преобразованных в церковно-приходские. Павел Казанский по окончании Олонецкой духовной семинарии в 1861 году был назначен наставником волостного училища Нименгского прихода, включавшего в себя все деревни Андреевской волости – одной из четырёх волостей Каргопольского уезда, на территориях которых ныне располагается Няндомский район. В 1863 году он был рукоположен в сан священника в Нименгской Преображенской церкви, где и прослужил до своей кончины. В 1893 году П.И. Казанский получил благодарность от попечителя Санкт-Петербургского учебного округа «за отличные труды и успехи по народному образованию». В 1894 году Святейший Синод наградил его Библией «за ревностные труды по должности наблюдателя за церковно-приходскими школами», а в 1901 году он был удостоен ордена св. Анны 3-й степени за 25-летние труды по народному образованию[2].
Попечителем церковных школ, открытых отцом Павлом в родном приходе: Яковлевской, Вадьезерской, Низкоглядовской, Долгозерской и Шултусской, стал иеромонах Вениамин (Казанский) с конца декабря 1899 года. Это звание он сохранил за собой и после рукоположения в епископы.
Ниже приводятся сведения о церковных школах Нименгского прихода конца XIX — началаXX века из книг прихода и расхода денежных средств и других документов, обнаруженных в областном архиве.
В конце XIX столетия вверенная заведующему, благочинному, священнику Павлу Казанскому Яковлевская школа грамоты была преобразована в одноклассную ЦПШ. Её открытие было произведено 4 января 1898 года в присутствии законоучителя, учителя, родителей учащихся и «довольно порядочного собрания посторонних зрителей»[3].
В 1900 году на нужды школы было получено 40 копеек кружечного сбора, собранного в местной церкви. Учитель Яковлевской ЦПШ Яков Зарубин получал жалованье 20 рублей в месяц, а содержатель помещения Иван Стефанов Зарубин — четыре рубля в месяц. Для бедных учеников были приготовлены портным Фёдором Григорьевым «три одежды и одна пара обуви» за восемь рублей 60 копеек и две пары чулок за 40 копеек[4].
При подготовке открытия школы грамоты в деревне Долгозерской, находившейся от Нименгского погоста в 29 верстах, летом 1898 года за 11 рублей была приобретена классная мебель: бывшие в употреблении три парты со скамьями, стол, стул, классная доска с пялами (распорками В.С.) и шкаф для книг. В новой школе предвиделось до 12 учащихся. Учителем в школе заведующий, священник Казанский признал достойным быть 13-летнего сына крестьянина Ивана Евдокимова Зарубина Димитрия, окончившего весьма успешно курс в Яковлевской школе грамоты. Кроме того, он выдержал испытание в знании курса ЦПШ, получил свидетельство на льготу и около полугода практиковался в Яковлевской ЦПШ под руководством своего дяди — учителя этой школы Якова Зарубина. Помещение школы с отоплением, по уверению местных крестьян, было готово от них бесплатно. Однако приговор крестьян относительно помещения для школы из-за отдалённости деревни от погоста и отвлечением крестьян на отхожие промыслы задерживался. При двукратном своём посещении деревни отец Павел так и не смог застать крестьян-домохозяев дома, но и без приговора он имел основание надеяться на беспрекословную дачу ими для школы готового помещения[5].
Долгозерская школа грамоты была открыта 9 октября 1898 года и с того же числа в ней начались учебные занятия. Учитель Димитрий Зарубин занимался с поступившими в школу учащимися – шестью мальчиками и двумя девочками. Помещение школы с отоплением было предоставлено от деревни безвозмездно в доме крестьянина Максима Чапурина. Классная комната шириной пять аршин, длиной восемь аршин и высотой три с половиной аршина (3,5 х 5,6 х 2,5 мВ.С.) имела четыре окна высотой в аршин каждое. Через месяц учащиеся школы уже начали читать слова[6].
От попечителя нименгских церковных школ преподавателя Санкт-Петербургской духовной семинарии, иеромонаха Вениамина в 1900 году поступило 37 рублей: 25 рублей на постройку здания школы и 12 рублей «на содержание пищею учащихся». 1 апреля 1900 года в пособие было выдано бывшему учителю Попову семь рублей, а содержателю помещения за январскую треть года Максиму Чапурину три рубля. Новый учитель Косма Голубев за сентябрь и октябрь 1900 года получил 18 рублей жалованья. Для питания учащихся закупили девять пудов ржаной муки, 25 фунтов гороха, четыре фунта сущику, 30 фунтов соли и два пуда печёного хлеба за 10 рублей с уплатой одного рубля за доставку и одного рубля за приготовление. Для бедных учеников были приобретены два суконных пальто и за них уплачено портному Фёдору Григорьеву три рубля[7].
В Шултусскую школу грамоты на расходы в течение 1897 года поступило 91 рубль 46 копеек, из них казённых 64 рубля и от земства 27 рублей 46 копеек, в 1898 году — 87 рублей, из них казённых 48 рублей и земских 39 рублей, в 1899 году – 85 рублей. Преподавал в училище в 1897- 1898 годах, вплоть до 18 марта 1899 года учитель Тимофей Никитин Попов,а с 18 марта -учительница Наталья Федотова.
В 1897 году месячное жалованье учителя Попова составляло шесть рублей, а содержатель помещения Григорий Красиков получал четыре рубля за треть года. В 1898 году содержателем помещения был крестьянин Никанор Шахов, который получал пять рублей за треть года. В том же году для изготовления катанок для бедных учеников было приобретено у крестьянина Григория Лаврентьева Шумкова четыре фунта овечьей шерсти за один рубль 75 копеек, а за изготовление двух пар катанок было уплачено Константину Григорьеву Шахову 71 копейка. За изготовление учительских стола и стула, ремонт старых классной доски и трёх парт столяру Василию Коковину было уплачено пять рублей.
В 1899 году содержателями помещения попеременно были три крестьянина. За январскую треть содержатель Григорий Красиков получил шесть рублей, за майскую треть он же — четыре рубля и содержатель Александр Буторин — два рубля, за сентябрьскую треть содержатели Буторин — пять рублей и Чапурин — один рубль. В том же году на приобретение одежды для бедных учеников было истрачено три рубля, которые уплатили портному Фёдору Григорьеву[8].
В 1900 году учительница Наталья Федотова получала семь рублей месячного жалованья. Содержатели помещения получили по шесть рублей за треть года: за январскую — Александр Буторин, за сентябрьскую – Иван Шахов. На приобретение одежды бедным ученикам было израсходовано пять рублей 40 копеек[9].
В Низкоглядовской школе грамоты, находившейся от Нименгского погоста в 14 верстах, в 1897-1899 годах учителем состоял Косма Емельянов Голубев, который в 1897 году получал жалованье шесть рублей в месяц. Содержал школьное помещение Алексей Семёнов, получавший два рубля за треть года. Для школы были изготовлены учительские стол и стул столяром Коковиным, за которые ему было уплачено два рубля. Для самого бедного ученика были изготовлены катанки Константином Григорьевым Шаховым, за работу которому было уплачено 67 копеек, а два фунта овечьей шерсти для катанок приобретены у крестьянина Григория Шумкова за 60 копеек.
В 1898 году учитель Косма Голубев получал жалованье в две первые трети года шесть рублей в месяц, причём четыре рубля казённой суммы Святейшего Синода и два рубля пособия от Каргопольского земства. С сентября он получал семь рублей месячного жалованья. Содержателем помещения школы в тот год состоял крестьянин Феодосий Семёнов, получавший за треть года четыре рубля пособия от Каргопольского земства. На приобретение бедным ученикам одежды было израсходовано пять рублей[10].
Учитель Косма Голубев по окончании учебного года перешёл в Долгозерскую школу грамоты, а в Низкоглядовскую школу грамоты поступил учителем Стефан Вдовин с месячным жалованьем 10 рублей. Содержателем помещения оставался Феодосий Семёнов, получавший за помещение под школу четыре рубля за треть года. Фёдору Григорьеву была уплачено четыре рубля 67 копеек за два пальто для беднейших учеников[11].
В 1900 году в Вадьезерской школе грамоты, отстоящей от Нименгского погоста в 16-ти верстах, учительницей состояла Татьяна Большешальская с месячным жалованьем девять рублей. Содержал помещение школы крестьянин Александр Заварин, получивший за январскую треть года шесть рублей. Крестьянину Фёдору Григорьеву было уплачено за приобретённую одежду для двух беднейших учеников пять рублей 15 копеек[12].
В 1904 году заведующим Шултусской школой грамоты после кончины П.И. Казанского состоял священник Сергей Николаевич Тихомиров – студент Олонецкой духовной семинарии, находившийся на педагогической службе один год. Учителем в школе состоял Иван Иванов Шалгинский, окончивший Мошинскую второклассную ЦПШ и имел свидетельство на звание учителя школы грамоты, на педагогической службе он состоял два года. Попечителем школы был ректор, самарский викарий Вениамин. У школы собственного здания не было, арендовалось помещение под школу в крестьянском доме с квартирой для учителя при школе за 24 рубля в год. Всех учащихся в школе было 10 человек, из них семь мальчиков и три девочки. На конец года в школьной библиотеке находилось 84 книги для внеклассного чтения. В течение года в школе было проведено четыре народных чтения. За отчётный год два мальчика и две девочки были снабжены одеждой, сшитой на средства Каргопольского отделения Олонецкого епархиального училищного совета[13].
В 1911 году в Нименгском приходе находилось пять одноклассных церковных школ (ЦПШ) с общим контингентом учащихся 64 человека, из них 54 мальчика и 12 девочек: Вадьезерская– 8 учащихся (6 мальчиков и 2 девочки); Липовская — 11 (9 и 2); Устьнименгская – 8 (4 и 4); Шултусская – 13 (10 и 3) и Яковлевская – 26 (25 и 1)[14].
12 мая 1913 года в Устьнименгской ЦПШ производились испытания воспитанников и воспитанниц школы комиссией под председательством учителя Мошинской второклассной ЦПШ Ф.В. Старостина и при участии учителя И.А. Зарубина. На испытания явились шесть учащихся: ученица 4-го отделения Агафья Иванова Нахалова, 11 лет, дочь крестьянина деревни Устьнименьги; учащиеся 3-го отделения: Александр Фёдоров Шумков, 13 лет и Дарья Фёдорова Шумкова, 10 лет – дети крестьянской вдовы и ученики 1-го отделения: Пётр Алексеев, Иван Тимофеев и Анастасия Сергеева Нахаловы. В 1912-1913 учебном году занятияв школе продолжались 162 учебных дня. Учебные занятия начались 10 сентября и окончились 11 мая. Рождественские каникулы продолжались с 21 декабря по 8 января, а Пасхальные – с 5 по 24 апреля. В школе изучались следующие предметы: Закон Божий, пение, церковнославянский язык, русский язык, арифметика, история, география, природоведениеи начальные сведения из геометрии. В течение учебного года бедные учащиеся снабжались одеждой, за которую было уплачено пять рублей.
Агафья Нахалова была признана достойной получения свидетельства, а остальные пять учащихся были переведены в следующие отделения[15].
В начале 1915 года в помощь священнику в приходе было организованоцерковно-школьное попечительство. Для представления о его деятельности приведены сведения из протоколов двух заседаний молодого Нименгского церковно-школьного попечительства. На заседании 31 мая 1915 года в присутствии председателя священника Сергея Тихомирова, за делопроизводителя священника на вакансии диакона Александра Казанского, учителей Якова Зарубина и Ивана Зарубина, крестьян Семёна Носкова и Андрея Белобородова слушали отношение Каргопольского уездного отделения Олонецкого епархиального училищного совета от 18 мая 1915 года за № 498, с извещением об увеличении платы содержателю помещения Яковлевской школы Якову Зарубину до 120 рублей с 1 сентября с заключением условия на пять лет.
Чтобы быть исправным квартиросодержателем Яков Зарубин не согласился на вышеуказанные условия в виду вздорожания рабочих рук, могущего задеть и его скромный учительский бюджет. Попечительство нашло возможным с ним согласиться, вполне разделяя приводимые им доводы, и постановило просить отделение назначить плату за помещение Яковлевской школы 150 рублей в год. Причём сообщалось отделению, что за другие помещения, гораздо худшие, просят по 200 рублей в год.
Слушали то же отношение отделения в той же части его, в которой отделение предлагало попечительству озаботиться о более подходящем наёмном помещении для Шултусской школы в виду отсутствия в отделении средств на постройку собственного здания. Попутно с этим слушали заявления бывшего квартиросодержателя Павла Шахова и крестьянина Степана Шахова. Первый обязывался к 1 сентября 1916 года выстроить новый дом с помещением для ночлежного приюта за плату по 80 рублей в год, а в настоящий год просил за прежнее помещение 60 рублей, второй же за помещение в четыре комнаты просил 65 рублей в год.
Так как нельзя было рассчитывать на постройку Павлом Шаховым нового дома и, кроме того, он в текущем году не обещал улучшить настоящее помещение, а просил прибавки, то склонились к заявлению Стефана Шахова и постановили известить об этом отделение с присовокуплением, что подходящий для школы дом Стефана Шахова единственный вШултусе. В нём можно устроить ремонт и дать учителю квартиру в две комнаты[16].
Через два месяца, 26 июля 1915 года, на заседании Попечительства в присутствии тех же лиц первым был вопрос о выборе представителя от населения, пользующееся Липовской школой. Взамен крестьянина Якова Ф. Удалова избрали Евдокима Павлова Удалова.
Священником Александром Казанским были внесены в кассу попечительства 25 рублей, пожертвованные попечителем Яковлевской и Шултусской ЦПШ преосвященным Вениамином, викарием Петроградским, на нужды этих школ. Постановили: выразить глубокую признательность преосвященному Вениамину за оказанное пожертвование.
Слушали отношение Каргопольского уездного отделения Олонецкого епархиального училищного совета от 15 июля 1915 года за № 543, которым оно предлагало попечительству озаботиться изысканием 30 рублей в добавочную плату содержателю помещения Яковлевской школы Якову Зарубину.
По зачитанной справке оказалось, что ни в одной церковной школе прихода не было сколько-нибудь исправных часов, не имелось в достаточной мере наглядных пособий, среди населения было много детей бедных, не имеющих одежды и обуви и даже куска хлеба для беспрепятственного посещения школы. У Попечительства имелось всего 45 рублей 50 копеек. Хотя присутствующие были тронуты верою отделения в материальную мощь молодого попечительства, принеся отделению «сердечное спасибо» за неё, но в исполнение его предложения за недостатком средств отказали и предоставили дальнейшее решение вопроса о помещении Яковлевской школы отделению. При этом докладывали отделению, что, если и может чем прийти на помощь Попечительство, то ассигнованием не более 10 рублей, отрывая их от более насущных нужд школ.
Далее слушали извещение того же отделения об оставлении Шултусской школы в доме Павла Шахова за 55 рублей в год. Но по справке Шултусская школа помещалась в здании холодном, тесном, тёмном и грязном (Журнал Нименгского церковно-школьного попечительства № 1, от8 марта сего года). В настоящем 1915-1916 учебном году Павел Шахов не обещал улучшить помещение для школы, прося прибавку за него до 60 рублей. Дорожа здоровьем детей, а также и учителей, присутствующие не нашли возможным согласиться с помещением школы в доме Павла Шахова и постановили: ещё раз покорнейше просить отделение перевести её в дом Стефана Шахова, за что и отпустить дополнительно 10 рублей, то есть до 65 рублей, с присовокуплением, что Попечительство, если не найдётся у отделения средств, согласен дать пять рублей из местных средств[17].
Сметанин Вячеслав Александрович,
Действительный член Архангельского центра Русского географического общества, краевед
[1]Житенев Т.Е. Школы грамоты в Российской империи конца XIX– начала XX века // Вестник Волжского университета им. В.Н. Татищева, Выпуск 4 (17) — Тольятти, 2014. С. 183-191.
[2]Бовкало А.А., Галкин А.К. Святые северных земель // Святые и святыни северорусских земель (по материаламVII научной региональной конференции) – Каргополь, 2002. С. 5-17.
[3] Государственный архив Архангельской области (ГААО). Ф 1363. Оп. 1. Д. 52. Л. 1.
[4] Там же. Д. 84. Л. 1 об – 2 об.
[5] Там же. Д. 52. Л. 51.
[6] ГААО. Ф 1363. Оп. 1. Д. 52. Л. 50-50 об.
[7] Там же. Д. 84. Л. 17-18 об.
[8] Там же. Д. 41. Л. 5- 8 об, 10-17.
[9] Там же. Д. 84. Л. 6- 6 об.
[10] Там же. Д. 41. Л. 16-22.
[11] Там же. Д. 84. Л. 10-11.
[12] ГААО. Ф 1363. Оп. 1. Д. 84. Л. 14-14 об..
[13]Там же. Д. 121. Л. 1.
[14] Там же. Д. 242. Л. 12-12 об.
[15]ГААО. Ф 1363. Оп. 1. Д. 242 Л. 1-5 об.
[16] ГААО. Ф. 1363. Оп. 1. Д. 121. Л. 4.
[17] ГААО. Ф. 1363. Оп. 1. Д. 121. Л. 8.