Из родословной  Симоновой Е.Н.

В 1865 году в Нименгском приходе 5-го благочиния Каргопольского уезда Олонецкой епархии числились деревни:

Сидорова Гора (в ней жили: Ильины, Никитины, Троховы, Малафеевы, Сивериновы),

Софонова Гора (Бахоревы, Пономаревы, Хандриновы, Беловы, Нолихины, Чекиновы, Лошкины),

Бережная (Боровиковы, Бахоревы),

Наумовская (Кондратьевы, Пономаревы, Щаловы, Поповы),

Яковлевская (Зарубины, Улитины, Федоровы, Никитины),

Заручевская (Пономаревы, Мудряковы, Голубевы), Треушиха (Осиповы),

Бурачиха (Осиповы),

Косминская (Наумовы, Климовы, Удаловы, Спирины, Косогоровы, Игнатьевы),

Савинская (Логиновы, Климовы, Косогоровы, Наумовы), Захарьины (Валовы, Осиповы),

Хвостиха (Поповы, Кочневы, Чапурины, Осиповы, Перфильевы, Наумовы),

Бобриха (Маклаковы, Семеновы), 0Долговская (Чапурины, Копачевы, Тузовы),

Андреевская (Валовы, Наумовы, Чапурины, Красиловы, Шумковы),

Беловская (Горбуновы, Удачины, Чапуровы), Устьенская (Дерибины),

Кондовская (Завернины, Перфильевы, Малышевы, Осиповы, Манушкины, Бобылевы, Васюковы, Савушкины, Киселевы),

Липовская (Коноваловы, Семеновы, Удаловы, Валовы),

Вадьезерская (Заварины), Востровская (Белобородовы, Кузнецовы, Шабуровы),

Низкоглядовская (Шаховы, Буторины, Семеновы),

Шултус (Шаховы, Белобородовы, Красиловы, Мироновы, Буторины, Полутиновы, Дергаевы, Кузнецовы, Пономаревы, Поповы),

Некрасиха (Чапурины, Никитины, Бурдуковы, Дергаевы, Красиловы), Емельяниха (Никитины).

Основание: ГААО. Ф. 29. Оп. 30. Д. 32.
Там же. Л. 717–738.

Всего в приходе было более 323 дома (двора) и жил 2007 человек: 972 мужчины и 1035 женщин (в том числе 12 раскольников: 4 мужчины и 8 женщин).

Основание: Там же. Л. 738.

Деревни в XVII–XVIII вв. входили в состав государственной (черносошной) Нименьгской волости Низовского стана Каргопольской половины Каргопольского уезда (в 1703 г. уезд приписан к Олонецкой верфи), с 1708 г. – в составе Каргопольского уезда Ингерманландской (с 1710 г. – Санкт-Петербургской) губернии, с 1719 г. – Белозерской провинции, в 1727 г. Новгородской губернии, с 1776 г. – Олонецкой области или провинции Новгородского наместничества, с 1784 г. Олонецкого наместничества, с 1796 г. – Новгородской губернии, с 1801 г. – Олонецкой губернии. В 1797 г. Нименьгская волость включена в состав Вохтомской. В 1801 г. Вохтомская волость (или вотчина) переименована в Надпорожскую. В 1837 г. с разделением уезда на станы Надпорожская волость вошла в состав 2-го стана. В 1840-х гг. Надпорожская волость переименована в Самсоновскую. В 1860 г. Самсоновская волость делилась на четыре сельских общества: Андреевское, Мелентьевское, Охтомицкое и Самсоновское. 1869 г. Каргопольский уезд разделен на три стана, на 18 волостей и 56 сельских обществ. Образованы новые станы и сельские общества. Андреевское сельское общество преобразовано в Андреевскую волость и передано в состав 3 стана. В 1905 г. Андреевская волость 3-го стана состояла из одного Нименьгского сельского общества и поселка Няндома. В 1919 г. Каргопольский передан в состав Вологодской губернии. Андреевская волость с центром в д. Андреевской состояла из одного Андреевского сельского общества или сельсовета. В 1929 г. с ликвидацией губернии, уезда и волости  Андреевский сельсовет Андреевской волости Каргопольского уезда Вологодской губернии вошел в состав Няндомского района Няндомского округа (до 1930 г.) Северного края, с 1936 г. – Северной области, с 1937 г. – Архангельской области. В 1954 г. Андреевский и Шултусский сельсоветы объединились в Андреевский сельсовет. В 1954 г. поселок Усть-Нименьга передан в состав Волошского поссовета Коношского района. В 1963–1965 гг. Андреевский сельсовет был передан в состав Коношского сельского района. В 1963–1965 гг. это Няндомский промышленный район, с 1996 г. – Муниципальное образование «Няндомский район», с 2005 г. – Муниципальное образование «Няндомский муниципальный район».



Пр–ский И. С. Нименский приход, Каргопольского уезда // Олонецкие губернские ведомости. 1872. № 72. С. 830 – 832; № 73. С. 843 – 845; № 74. С. 854 – 855. 

Прский И. С. Нименский приход, Каргопольского уезда // Олонецкие губернские ведомости. 1872. № 72. С. 830 – 832. 

С.830 


Нименскій приходъ, Каргопольскаго уѣзда.

_____ 
Кто ни проѣзжалъ по Нименскому приходу, всякій отзовется, что эта мѣстность красивая, живописная. Приходъ этотъ находится въ сторонѣ отъ почтоваго тракта и отстоитъ отъ г. Каргополя въ 70 верстахъ. Проѣздъ въ Нименскій приходъ довольно удобный, дорога зимою и лѣтомъ хорошая, такъ что можно проѣзжать и въ большихъ экипажахъ. Какъ бы для того, чтобы нечаянно и разомъ подарить путника пріятнымъ впечатлѣніемъ, мѣстность до Нименска мрачная, не веселая, въ особенности отъ Ряговскаго


С. 831

прихода. Отъ него до первой деревни Нименскаго прихода Липовой 27 верстъ, и на всемъ этомъ разстояніи не встрѣчается ни одного жилья, кругомъ лѣсъ громадный, можно сказать, непроходимый; смотря въ темную его чащу, невольно чувствуешь какой-то страхъ и желаніе поскорѣе выбраться на Божій свѣтъ. Но вотъ и Липова деревня: она отъ погоста за 12 верстъ, расположена на горѣ, съ которой, черезъ лѣсъ, видѣнъ въ отдаленіи приходъ; на душѣ становится какъ-то веселѣе, но опять испытаніе: при спускѣ съ горы весь видъ теряется и опять тянется дремучій лѣсъ, на протяженіи 7 верстъ; потомъ уже начинаются поселенія: Конда, Бѣлая, Андреевская, и затѣмъ погостъ. Заверните здѣсь къ старушкѣ-просфирнѣ, она приметъ васъ съ ласкою, дастъ вамъ покой. Отдохнувши, идите прогуляться въ мысъ, вдающійся въ Боровое озеро, пройдите до самаго конца его и посмотрите вокругъ: какая прелестная картина (я говорю о лѣтнемъ времени). Мысъ съ трехъ сторонъ омывается озеромъ, въ струяхъ котораго отражаются послѣдніе лучи заходящаго солнца; вокругъ озера виднѣются деревни, раскинувшіяся на горахъ, одна выше другой; между ними поля и сѣнокосы, а дальше опять горы, дремучій лѣсъ въ безконечную даль! При взглядѣ на эту картину невольно изглаживается тяжелое впечатлѣніе лѣснаго пути въ Нименскъ. Скажу безъ преувеличенія, это уголокъ Швейцаріи, сколько я знаю ее по описаніямъ. Въ особенности пріятно быть на мысу вечеромъ: народъ возвращается съ работъ; то съ одной, то съ другой стороны слышится заунывная пѣсня поселянина; то вдругъ раздастся рожекъ пастуха, созывающаго заблудившуюся скотину; то скучающій недоростокъ, взобравшись на изгороду, прокричитъ по направленію къ лѣсу: „Мама, а мама! поди домой, коровы-те дома“. Открывающійся съ мыса ландшафтъ привлекаетъ вниманіе проѣзжающихъ по дѣламъ службы господъ; рѣдкій изъ нихъ въ проѣздъ не заглядывалъ туда; тамъ были устроены скамейки и столъ.

Въ Нименскомъ приходѣ, кромѣ погоста, въ которомъ живетъ духовенство и гдѣ двѣ деревянныя церкви, считается 25 деревень, находящихся на разстояніи отъ 10 до 30 верстъ. Большею частію онѣ расположены при озерахъ – Нименскомъ, Боровомъ, Сторонномъ, Долгомъ, Выдринѣ, Вадьинскомъ, при рр. Нименгѣ и Волгѣ. По церковно-приходскимъ спискамъ, во всѣхъ деревняхъ, съ погостомъ, до 330 дворовъ, съ населеніемъ въ 950 душъ муж. И 1,030 лушъ женскаго пола. Населеніе – чисто русское. Въ послѣдніе два года въ Нименскомъ приходѣ было:

1870. 1871.

родившихся
м. п. 54 55
ж. п. 41 40
Итого 95 95

умершихъ
м. п. 56 75
ж. п. 64 60
Итого 120 135

браковъ 12 26


Перевѣсъ, въ оба года, умершихъ надъ числомъ родившихся, вѣроятно – послѣдствіе повальныхъ болѣзней, причины появленія которыхъ заключаются въ непривлекательной обстановкѣ вообще домашняго сельскаго быта въ гигіеническомъ отношеніи.

Домы въ Нименахъ, по мѣстному „избы“ похожи одна на другую, развѣ которая попросторнѣе. Надъ входомъ въ избу устраиваются полати, для спанья зимою, но такъ низко, что пройдти подъ ними надобно согнувшись, чтобы не стукнуться головою. Никакой мебели, кромѣ лавокъ, воронцовъ(тѣже лавки наравнѣ только съ палатями), образа въ переднемъ углу, стола передъ нимъ, посудника, вы не найдете. Днемъ еще сносно жить въ избѣ, но утромъ, или вечеромъ весь людъ деревенскій спитъ и ходитъ въ облакахъ дыма. Печи устраиваются черныя, безъ трубъ; при топкѣ, дымъ сначала выходитъ на избу: нагулявшись вдоволь, онъ убирается въ отверстіе, сдѣланное въ потолкѣ, или стѣнѣ. Въ это время спятъ на полатяхъ и печкѣ жильцы; попадетъ дымъ въ горло – покашляютъ, уткнутъ носъ въ подушку и опять спятъ. Внизу вѣтеръ гуляетъ, сколько хочетъ, потому что на время топки, даже зимой, отпираютъ двери. Вечеромъ свѣчей не бываетъ, зажигаютъ лучину, и опять таже исторія – дымъ и копоть! Отъ дыму потолокъ и верхняя часть стѣнъ до полатей чернѣютъ, даже обугливаются, ‒ одна изъ причинъ пожаровъ! Лѣтомъ, впрочемъ, въ этомъ отношеніи лучше: люди разбираются по сараямъ, составляющимъ продолженіе крестьянскаго строенія, по амбарамъ, спятъ въ избѣ на полу, и потому не испытываютъ пріятности глотать дымъ.

Незатѣйливъ крестьянскій столъ, но трапеза повторяется четыре раза въ сутки: завтракаютъ по утру, только встанутъ съ постели (она соломенная), обѣдаютъ около 10 часовъ утра, паужинаютъ часа въ 4 вечера, и затѣмъ ужинаютъ. Утромъ рано, часа въ 4, ѣдятъ загусту, которая варится изъ ржаной, или житной муки и захлѣбывается въ скоромный день кипяченой сметаной, масломъ съ толокномъ, кислымъ молокомъ въ смѣси съ тварожнымъ, а въ постное время рыжиками, или ягодами; пекутъ также къ завтраку овсяные блины и ѣдятъ съ тѣми же приправами. Пищу въ обѣдъ, паужинъ и ужинъ составляютъ: вареные мольки, соленая рыба, горохъ, рѣдька, рѣпа и брюква вареные и пареные, квасъ кислый, хлѣбъ ржаной по поламъ съ овсомъ, молоко и вода. Въ праздники въ честь иконъ, находящихся въ мѣстныхъ часовняхъ, каждый, даже бѣднякъ, старается развернуться. Въ праздничные дни, мужчины и женщины дѣлятся на партіи и, начиная съ утра, послѣ молебна въ часовнѣ, перехаживаютъ изъ дома въ домъ; хозяинъ стоитъ на крыльцѣ и зазываетъ: оскорбленіемъ считается, если которая партія не зайдетъ. Въ каждомъ домѣ садятся за столъ; хозяинъ охотниковъ подчуетъ водкой, и приговариваетъ хозяйкѣ: „что есть въ пеци, все на столъ меци“. Та то-и-дѣло подаетъ на столъ, рыбный пирогъ (рыбникъ), щи изъ говядины или птицы, пироги всѣхъ возможныхъ сортовъ: тонкіе съ крупой, толстые съ толокномъ, колобы (изъ толокна съ масломъ), шаньги (житный масляный блинъ съ толокномъ же), и наконецъ кисель овсяный. При подачѣ киселя хозяйка приговариваетъ: „кушайте гости, вся цесь (честь) на столѣ“. Доѣдаютъ, встаютъ, благодарятъ и отправляются въ другую избу, на такое же угощеніе. Нужно имѣть крѣпкій желудокъ, чтобы не заболѣть, но ничего – обойдутъ всѣ домы и здоровы, развѣ пьяный развалится гдѣ нибудь на дорогѣ. Встарину, въ деревняхъ о праздникахъ варили пиво, въ большомъ количествѣ, но послѣдніе неурожайные годы вывели это обыкновеніе.

Обыкновенная одежда мужика лѣтомъ – кафтанъ сѣрый, или понитокъ изъ холста, такая же рубаха и порты, на ногахъ берестяные лапти, на головѣ домашняго издѣлія суконная шляпа, съ короткою тульею и краями. Въ праздникъ бѣдняки являются въ томъ же сѣромъ, но новомъ, обшитомъ по рукавамъ и воротнику кожею кафтанѣ, на ногахъ сапоги, такъ называемые бахилы; позажиточнѣе и особенно холостки надѣваютъ кафтанъ изъ синяго сукна, красную рубаху, плисовые штаны, на поясъ привязываютъ мѣдныя гребенки, или огниво (кожанная сумка для добыванія огня, въ ней: кремень, плотка и трутъ, у другихъ спички), на голову надѣваютъ фуражку, или шляпу съ разными на околышѣ украшеніями, по мѣстному прибасками, состоящими изъ оловянныхъ застежекъ, тесьмы и кисточекъ. Зимою костюмъ одинъ: полушубокъ съ бѣлой овечьей шкуры, сверху1кафтанъ, шапка изъ телячьяго мѣху, катаники (теплые сапоги),


С. 832

рукавицы кожаныя; позажиточнѣе одѣваютъ рукавицы замшевыя и дубленки. Дѣвушки и бабы въ обыденное время не нарядны: на ногахъ босовики (особаго покроя ступни), рубаха изъ бѣлаго холста, сарафанъ по большей части крашенинный, на головѣ платокъ; объ юбкахъ еще понятія не имѣютъ; сверху тотъ же сѣрый понитокъ. Но принарядятся въ праздникъ, и не узнаешь: у дѣвушекъ рукава въ рубашкахъ миткальные, оплечья вышиты красной бумагой, на головѣ перевязка (шириною въ четверть, дѣлается по головѣ, назади сшивается изъ парчи), вышитая разными узорами изъ бисера, а у богатыхъ изъ жемчуга; на головѣ красный платокъ, изъ подъ котораго выпускается коса съ подвязанными лентами, кистями изъ липокъ (мелкіе мѣдные кружки), въ рукахъ бѣлый платокъ, станъ подъ грудями обхваченъ поясомъ съ кистями по концамъ, на станѣ сарафанъ ситцевый красный, а кто побогаче парчевый, на ногахъ босовики, уже вышитые бѣлыми нитками, чулки зимою и лѣтомъ шерстяные и толстые, длинные, со сборами, для красы. Подолы рубашекъ стараются также вышить красными нитками, для этого въ модѣ узоры: пѣтухи, разные цвѣточки и проч. Франтовитость считается по ширинѣ вышитаго на подолѣ рубашки узора. У замужнихъ таже одежда; но женщины заплетаютъ волосы въ двѣ косы и забираютъ въ здериху (родъ конскаго копыта надъ лбомъ), а въ праздникъ сверхъ здерихи накладываютъ кокошникъ изъ парчи, вышитый бисеромъ, или, у рѣдкихъ, жемчугомъ; сверху одѣваютъ шугай (родъ визитки, со сборками назади).


(Прод. въ слѣд. №). 


Прский И. С. Нименский приход, Каргопольского уезда // Олонецкие губернские ведомости. 1872. № 74. С. 843 – 845. 

С. 843 
Нименскій приходъ, Каргопольскаго уѣзда.


(Прод. см. № 72).

_____ 
Занятія Нименскаго населенія бываютъ сообразны времени года: лѣтомъ, въ такъ называемую страду, косятъ и грабятъ сѣно, жнутъ рожь, жито, овесь и горохъ, рвутъ коноплю и ленъ, разстилаютъ его на лугахъ, мочатъ, или сушатъ дома на воронцахъ, приготовляютъ и засѣваютъ пашни озимымъ хлѣбомъ къ слѣдующему году. Сѣнокосъ и жатва у зажиточныхъ, также у священника, часто производятся помочью. Хозяинъ обходитъ нѣсколько деревень, въ особенности въ праздничные дни, приглашаетъ желающихъ пособить уборкѣ сѣна, или хлѣба; на призывъ этотъ спѣшатъ взрослые и подростки одни въ расчетѣ выпить даровой водки, другіе свидѣться съ милымъ или милою. Веселы бываютъ эти помочи: во весь день не умолкаютъ пѣсни! Со стороны созвавшаго много требуется на принятіе помочанъ: нужно ихъ угостить водкой, накормить обѣдомъ, паужиной и ужиномъ; но расчетъ его все-таки вѣренъ: уборка произойдетъ одинъ день, онъ соберетъ во время и сохранитъ отъ дождя выросшее. Въ лѣтнее время въ воскресные дни женщины ходятъ въ лѣсъ собирать ягоды: бруснику, малину, и чернику. Первая варится, процѣживается и оставляется на зиму лакомствомъ для похлѣбки при загустѣ, остальныя же сушатся и продаются въ осеннее время скупщикамъ, почти за безцѣнокъ. Осенью начинается молотьба уродившагося хлѣба, перемолъ его; женщины принимаются трепать ленъ и конопель, чесать ихъ и приготовлять къ пряжѣ. Мужчины – охотники отправляются за звѣремъ и дичью, въ такъ называемый путикъ. Охота ихъ не особенно прибыльна: ружья допотопныя, пороху мало, а затѣмъ продажа добычи тѣмъ же скупщикамъ за незначительную цѣну. Нѣкоторые изъ Нименьжанъ имѣютъ заводы дегтярные, но способъ обработки – первобытный, почему и особой выгоды отъ этого промысла не получается. Въ остальную осень и зиму женщины прядутъ ленъ и коноплю, ткутъ ставы, и въ это время собираются на посидѣлки, на которыхъ дѣвушки знакомятся съ парнями, и, впослѣдствіи выходятъ за мужъ; не обходится, разумѣется, безъ увлеченій и обмановъ, и потому-то матушки стараются въ это время зорко смотрѣть за своими дочками. Случаемъ къ свиданію служитъ также масляная недѣля; въ это время молодежь собирается кататься съ природныхъ горъ на чункахъ (санки). Дорожатъ этимъ временемъ какъ ребята, такъ и дѣвки: скатитъ который подъ гору – и готовъ поцѣлуй, а не уважитъ дѣвушка молодца – и летитъ изъ санокъ въ снѣгъ. Мужчины зимою, большею частію, отдыхаютъ, съѣздятъ изрѣдка за сѣномъ или дровами, и опять на полати. Другія, побѣднѣе, берутся въ это время рубить и возить бревна по подряду отъ прикащика Онежской лѣсной конторы, проживающаго въ приходѣ; но что это за нажива? По отзывамъ нѣкоторыхъ, трудъ ихъ по заготовкѣ бревенъ едва окупитъ расходъ на прокормъ себя и лошади. Съ весны чуть начинаетъ таять снѣгъ, принимаются поправлять соху и борону, съ разстояніемъ же снѣга – пахать землю для яровыхъ посѣвовъ. Въ это же время стараются нарубить дровъ къ слѣдующей зимѣ, что также дѣлается посредствомъ помочи.

Вотъ обыденная жизнь Нименьжанъ! Не привѣтлива и не разнообразна она: одинъ годъ похожъ на другой, стремленія къ усовершенствованію не замѣтишь. Если и бываетъ волненіе, такъ это во время праздниковъ, наборовъ и наконецъ – сбора податей. О праздникахъ не упустятъ случая погалдѣть и пошумѣть, не одну копѣйку передадутъ цѣловальнику. Сильно повоютъ, когда повезутъ въ рекрутское присутствіе любимаго сына, и почешутъ въ затылкѣ, когда сборщикъ явится на порогѣ: дѣлать нечего, отсыпаютъ лучшее сѣмя, ведутъ добрую корову, или лошадь къ кулаку, закладываютъ въ полъ-цѣны, а потомъ обтерпятся и за то же. Умѣютъ же и попользоваться въ это время кулаки: за ту же четверть хлѣба или животное потомъ они берутъ двойной барышь. Въ былое время, много нужно было темному мужику хлопотъ и издержекъ при своемъ сельскомъ начальствѣ во время наборовъ. На моей памяти служилъ нѣсколько трехлѣтій головою нѣкто NN; говорятъ что онъ нажилъ съ міру до 500 однихъ червонцевъ; но не потерпѣлъ Богъ грѣховъ его: самъ онъ умеръ въ помѣшательствѣ, и молоденькій сыночекъ живо пропустилъ отцовскія деньги въ трубу2. Легко нажитыя деньги онъ часто сыпалъ пригоршнями, вмѣстѣ съ пряниками на народъ.

Дикъ и причудливъ Нименскій мужикъ! Ѣдущій скажетъ что „по казенной надобности“, ‒ ему сейчасъ же готовы лошади, не спросятъ о подорожной или билетѣ; но бѣда когда случится путешественникъ по своимъ надобностямъ, съ него не знаютъ что и запросить! Почешутъ въ затылкѣ, а потомъ


С. 844

за 40 верстъ въ Мошинскій приходъ, за пару и брякнутъ: „меньше 5-ти рублевъ нельзя“! Много въ нименцѣ патріархальности и наивности: ходитъ онъ изъ избы въ избу, хотя и не прошеный; слово „баринъ“ приводитъ его въ трепетъ, при приближеніи его шапку долой, и на всѣ его разговоры только поддакиваетъ, на малѣйшія требованія соглашается, потому – опасно. Но явится знакомый, хотя и баринъ, издалека, нахлынетъ народу полный домъ, ощупаютъ пріѣзжаго со всѣхъ сторонъ; то тотъ, то другой удивляются: „глянько каблуцки-те у него! а цѣпоцка-те лягается! а суконце-те на сертукѣ тончлявое“! Закидаютъ его всевозможными и подъ часъ смѣшными вопросами, въ родѣ того: „ты полуцяешь 50 рублевъ, куды же диваешь, поди охинѣлъ въ деньгахъ“!

Говоръ Нименжанъ какъ въ обыкновенной рѣчи, такъ и въ пѣсняхъ мягкій: ч передѣлываютъ въ це, и, о и ѣ въ ё цёловѣкъ, и проч.; также почти въ каждой рѣчи прибавляютъ частицу – те: „топоръ-те, доброхотъ-те, блинки-те“ и проч. Много есть выраженій особенныхъ не встрѣчающихся въ остальныхъ уѣздахъ Олонецкой губерніи: доброхотъ – добрый человѣкъ, порато – хорошо, пороцька – туюсъ, пестерь – кошель за плечами, буракъ – корзина и пр. Есть также особыя ругательныя слова: „ишь тя изняло; да пятьсотъ-те жолваковъ-те сидь; ну тя къ лѣшему, и сто жабъ-те въ горло!“

Много въ средѣ народа поется пѣсней, разсказывается преданій, но записать ихъ трудно: чуть замѣтятъ въ рукахъ карандашъ, или перо – и замолкнутъ. Въ пріѣздъ мой, на погостѣ былъ сторожемъ старичекъ, и – рѣдкость, холостякъ. Какой онъ любитель пѣсенъ и какихъ онъ мнѣ не перепѣлъ: и свадебныхъ и хороводныхъ. Встрѣчались даже смѣшныя; въ какой-то пѣсни онъ выражался: „отъ Парижа къ Вытегрѣ поближе“. Голосъ дрожащій, но пріятный, слушать его можно было съ удовольствіемъ; но старикъ не любилъ, чтобы записывали; чуть намекнешь объ этомъ и потомъ долго приходилось уламывать, чтобы началъ, разумѣется, съ условіемъ не записывать. Одна пѣсня врѣзалась въ моей памяти; ее пѣлъ старикъ – сторожъ, и ее приходилось слышать на помочахъ. Поется она съ большими и съ высокими переливами: въ голосѣ и въ хору очень хороша. Вотъ она:

«Я вицеръ о эдаку пору,
Вышла съ грусти погулять.
Я хожу мимо садоцьку,
Не могу не могу дружка спризнать.
Здесь премилой легкой воздух ъ
Тихой витёръ подувалъ:
Тихой витёръ съ горъ прiятной
Съ древъ листоцки оборвалъ,
Съ древъ листоцки, съ травъ цветочки,
Листом землю спокрывалъ.
Никого въ саду не слышно,
Кроме пташки соловья.
-Ты соловьюшко премилой,
Ты везде можешь летать,
Полети сизой –залетной
В славный городъ Яруславъ
Ты еще тово-ль подальше,
К моему дружку въ Казань.
Ты смотри, сизой-залетной,
На правую сторону.
Штоль на правой на сторонке
Две полатушки стоятъ.
Две палаты стоятъ белокаменны,
Два открыты в них окна.
Што во этихъ-те полатушкахъ
Мой-от миленькой живетъ,
Разноцветно платье шьетъ.»

Любопытно было бы записать существующія въ средѣ населенія пѣсни, сказки, преданія, повѣрья3. Въ Нименскѣ въ настоящее время, также какъ и въ другихъ приходахъ, находятся сельскія школы, въ которыхъ учителями молодые люди, заброшенные на чужбину и, надобно думать, скучающіе за отсутствіемъ въ окружающей ихъ сферѣ развлеченій и занятій въ свободное отъ школы время, столь необходимыхъ каждому мало-мальски образованному человѣку. Почему имъ не занятся изученіемъ и описаніемъ бытовой жизни крестьянъ, ихъ преданій и пѣсенъ, изглаживаемыхъ временемъ и промышленнымъ развитіемъ. Подобныя изслѣдованія, вѣроятно, нашли бы мѣсто на страницахъ Губернскихъ Вѣдомостей и, со временемъ, составили бы богатый запасъ статистическихъ и этнографическихъ матеріаловъ для познанія цѣлаго Олонецкаго края, въ которомъ сохранился богатый источникъ эпической поэзіи. 

Къ церкви Нименскій народъ прилеженъ – стремится къ церковнымъ службамъ изъ дальныхъ деревень; строго соблюдаетъ посты, считая нарушеніе ихъ однимъ изъ тягчайшихъ грѣховъ. Очень жаль только, что отсутствіе грамотности не дозволяетъ ему понимать церковныхъ чтеній. Вотъ нѣкоторые обычаи – остатокъ старины, показывающіе, какъ чествуетъ народъ праздники святыхъ. Въ Ильинъ день ежегодно, по желанію, пригоняется на погостъ мелкій скотъ – телята; часть изъ нихъ продается и деньги обращаются въ доходъ церкви, а часть варится въ большихъ чанахъ у озера Бороваго, неподалеку отъ церкви; тутъ же устраиваются столы. Кончается обѣдня и начинается угощеніе; доколѣ ѣдятъ щи – ничего, но какъ только дойдетъ дѣло до мяса, и начинается свалка! Другъ у друга стараются вырвать кости, потому что съ костью хорошо ходить на охоту! Говорятъ, въ старину въ этотъ день прибѣгалъ изъ лѣсу олень; въ какой-то годъ онъ не приходилъ долго, ‒ пождали, пождали и закололи теленка; вдругъ прибѣгаетъ олень, видитъ, что уже варится, обращается назадъ, и съ тѣхъ поръ ни разу не приходилъ. Въ первое воскресенье послѣ дня св. пророка Иліи, подобнымъ образомъ празднуютъ въ честь святыхъ Модеста по ихнему Медоста) и Власія; хотя память ихъ совершается церковію и не въ этотъ день, но такъ ужъ принято. Со всѣхъ почти деревень женщины собираются къ обѣднѣ, у каждой изъ нихъ въ рукахъ буракъ, а въ немъ горшокъ съ кашей изъ житной крупы, залитый до верху масломъ. Горшки эти раскладываются на церковной паперти, къ каждому горшку ставится восковая свѣчка; по окончанiи обѣдни и молебна святымъ Модесту и Власiю, надъ кашею читаются молитвы. Обычай этотъ, надобно думать, установленъ для того, что бы умолить угодниковъ объ испрошенiи у Господа добраго урожая. Каша, по окончанiи молитвъ, дѣлится между нищими, являющимися на этотъ день, и между причтомъ, на обязанности котораго лежитъ потомъ угощенiе принесшихъ. Въ дни поминокъ приносятъ въ церковь блины и дѣлятъ между причтомъ. Причтъ, съ своей стороны, обхаживаетъ въ извѣстное время приходъ для сбору масла, руги, а въ праздники при часовняхъ беретъ съ каждаго дома по хлѣбу, кромѣ денегъ. Свадьбы сопровождаются, большею частiю, слѣдующими обычаями и обрядами. Родные жениха, изъ круга болѣе или менѣе зажиточнаго, но не особенно богатаго, подговорятъ пароцьку, т. е. невѣсту, придти къ извѣстному празднику съ приданымъ; вечеромъ молодецъ, въ сопровожденiи дружекъ, беретъ невѣсту на телѣгу или сани и везетъ тайкомъ на погостъ. Тутъ въ народѣ начинается крикъ: „повезли, повезли!” Съ погоста спрашиваютъ согласiя родителей, и тѣ соглашаются. Дѣлается это съ цѣлiю сокращенiя расходовъ, но бываетъ, что родители не соглашаются, и тогда молодецъ со стыдомъ долженъ упустить добычу изъ рукъ! Побогаче же празднуютъ сватьбу широко: для ѣзды къ вѣнцу подпрягаются тройки, къ дугамъ подвязываются колокольчики и платки. Невѣста до вѣнца привозится на погостъ въ чей либо домъ, и тамъ сидитъ закрытая подъ платкомъ. Обратный поѣздъ съ такимъ же шикомъ, и сряду по прiѣздѣ гостямъ предлагается столъ; молодые не садятся за столъ, но стоятъ, кланяются,


С. 845

подчуютъ гостей, и достается же имъ! То съ той, то съ другой стороны слышится: „горько, порохъ на губѣ”; при каждомъ такомъ намекѣ молодые должны подсластить, или снять порохъ – поцѣловаться. По окончанiи обѣда молодые идутъ въ прирубъ (заборка въ комнатѣ) и тамъ ѣдятъ съ одной ложки.

(Оконч. въ слѣд. №).




Прский И. С. Нименский приход, Каргопольского уезда // Олонецкие губернские ведомости. 1872. № 74. С. 854 – 855. 

С. 854 
Нименскій приходъ, Каргопольскаго уѣзда.


(Оконч. см. № 73).

_____ 
Въ средѣ Нименскаго населенiя есть также раскольники, отбѣгающiе церкви, но случаются и такiя странности: крестьянинъ ходитъ аккуратно въ церковь всю жизнь, а подъ старость и свихнется – приметъ правую вѣру, обратится въ расколъ и умретъ безъ покаянiя. Такая шаткость въ убѣжденiяхъ,


С. 855

безспорно – послѣдствiе невѣжества и отсутствiя грамотности. Чаще и еще яснѣе этотъ недостатокъ обнаруживается на мiрскихъ сходкахъ: пошумятъ, покрычатъ, не слушая одинъ другаго поустанутъ, а потомъ рѣшатъ общее дѣло зря, часто въ ущербъ себѣ, или по прихоти горлановъ.

Пьянство, нельзя сказать, чтобы было развито въ Нимежанахъ, но для этого есть время, или нуженъ поводъ.

Не отказываются Нименьжане и отъ водки: „какъ, говоритъ Нимежанинъ, въ праздникъ, али при сдѣлкѣ да не пополоскать глотки!” И, дѣйствительно, пользуются для это всевозможнымъ случаемъ; безъ случая же, надобно сказать, пьютъ мало. Недавно еще въ мѣстное населенiе стала проникать любовь къ чаепитiю, куренiю табаку. Десять – пятнадцать лѣтъ тому назадъ въ приходѣ, исключая причта, не было ни одного самовара, а теперь найдете его непремѣнно въ каждой деревнѣ. Отъ выпрашивающихъ бумаги на „цигарку” также нѣтъ отбою. Роскошь эту, кажется, занесло бурлачество.

Кромѣ звѣринаго, птичьяго промысла, также вырубки бревенъ, Нименскому населенiю благопрiятствуетъ самая мѣстность; говорятъ, что въ окружности его находится до 70 озеръ, почти всѣ они рыбные, въ особенности озеро Нименское, въ 10 верстахъ отъ погоста; оно имѣетъ длины до 10 и ширины до 4 верстъ, гдѣ, по преданiю, на островѣ находился прежде погостъ; но крестьяне мало обращаютъ вниманiя на эту выгодную отрасль промышленности, считаютъ лучшимъ полежать чѣмъ биться съ ловушками, достанутъ „маленько про себя”, а вывести добычу для продажи боятся. Отъ того-то и чешутъ затылки, несутъ со двора лучшее, когда приходитъ время платить сборы. Всю свою надежду полагаютъ на урожай, но и тутъ выигрываютъ больше только многосемейные, одиночки не смогутъ управиться: своихъ силъ не достаетъ, а нанять не на что. Кстати объ островѣ на Нименскомъ озерѣ и своеобразной смѣтливости Нименьжанъ: изъ деревень, расположенныхъ вокругъ этого озера, крестьяне лѣтомъ выгоняютъ вплавь на островъ лошадей для корма и удобной поимки. Въ одинъ годъ на островъ забрался медвѣдь и передушилъ нѣсколько головъ; одному крестьянину понадобилась лошадь: онъ увидѣлъ катастрофу и передалъ другимъ. Четверо смѣльчаковъ, прослѣдивъ медвѣдя, когда онъ поплылъ къ острову, отправились за нимъ въ лодкѣ въ догонку, но маленько не домекнули, – медвѣдь ихъ перехитрилъ: добравшись до мелкаго мѣста, обратился назадъ, схватилъ перваго поближе, и давай распоряжаться по своему! Оторопѣли несчастные: едва убили медвѣдя и полуживаго товарища привезли домой, и все потому, что дѣлали на „авось”; прежде бывало, для этого употребляли нѣсколько лодокъ, старались загнать медвѣдя на глубину, а тутъ разсудили: „какъ, молъ, паря, цетверо не ухлопаемъ одново!”.

Непроглядная тьма и грубость царствуютъ въ нравахъ Нименьжанъ; въ семействахъ сила на первомъ планѣ, почему существуетъ поговорка: „што хочу, то и ворочу”. Погонялка часто румянитъ плечи подначальныхъ, свекровь не упуститъ случая укольнуть чѣмъ небудь невѣстку, такъ себѣ для показанiя власти, мужъ также по своему распоряжается съ женою. Не диво также, что сосѣди, оскорбивъ другъ друга словомъ, хватаются для расправы за дубину. Благодѣтельная забота правительства о просвѣщенiи все еще не достигаетъ цѣли: крестьяне боятся школы и грамотѣи между ими рѣдки. Въ послѣднее время, земствомъ опредѣленъ въ мѣстное училище особый учитель и въ школу ходитъ до 30 мальчиковъ; но какъ незначительна эта цифра съ числомъ населенiя! Главною причиною боязни мужика къ школѣ служатъ повторяющiеся нерѣдко примѣры: грамотѣй – пьяница непремѣнно. Это дѣйствительно такъ и бываетъ, но отъ чего не разъяснятъ крестьянамъ, что грамотѣи – пьяницы потому, что они рѣдки, – потому что имъ представляется на каждомъ шагу соблазнъ напиться; обращающiеся съ просьбами стараются первымъ дѣломъ угостить водкой; одно только общее образованiе уничтожитъ это зло, – каждый будетъ знать какъ поступить въ извѣстномъ случаѣ, потому угощенiе ходатаевъ само собою прекратится.

Бывали между Нименцами и преступленiя, о которыхъ грустно вспоминать, но это необходимо для общей характеристики. Невѣжество, отдаленная глухая жизнь, длинные отъ Нименскаго волока, приводили нѣкоторыхъ несчастныхъ къ мысли завладѣть чужимъ добромъ. Недавно производилось громадное и надѣлавшее шуму дѣло объ убiйствѣ на 40 верстномъ къ Мошинскому приходу пути двухъ бурлаковъ. Полные ихъ чемоданы соблазнили несчастнаго извощика, провозившаго ихъ, который обвязавъ бурлаковъ въ саняхъ веревками, чтобы въ ухабахъ не вывалиться, и отъѣхавъ верстъ 10, свернулъ въ сторону и зарубилъ какъ барановъ. Недешево впрочемъ и поплатился за свое душегубство – ушелъ въ каторжныя работы!

Да! красива и необдѣлена природою Нименская сторона; просто, наивно, невзыскательно, гостепрiимно и набожно его населенiе, но по неразвитости, отсутствiю предпрiимчивости, оно упускаетъ изъ рукъ добро, надѣляетъ имъ кулаковъ или проматывается само, портитъ свое здоровье въ курныхъ избахъ, лишается избъ отъ дурнаго устройства печей и трубъ, черезъ чуръ широко расходятся его руки на худое! На мѣстномъ земствѣ – этомъ отцѣ и попечителѣ уѣзда, не говорю о возвышенныхъ чувствахъ, даже изъ чисто личныхъ расчетовъ, лежитъ обязанность озаботиться о поднятiи уровня населенiя какъ въ матерiальномъ, такъ и нравственномъ отношенiяхъ. Какiя мѣры можетъ принять при этомъ земство – это зависитъ отъ его усмотрѣнiя, но отъ чего бы: во 1-хъ, не послать въ приходъ знающаго человѣка научить искусству дѣлать кирпичи и класть бѣлыя печи съ трубами; во 2-хъ, не вызвать, или другимъ путемъ не разъяснить новѣйшихъ усовершенствованiй въ выгонкѣ дегтя; въ 3-хъ, не дать взаймы денегъ на прiобрѣтенiе лучшихъ ружей, на оборотъ при уплатѣ сборовъ; въ 4-хъ, не составить артелей, довѣренный изъ которыхъ могъ бы сбывать предметы промысловъ: дичь, шкуры, ягоды, рыбу, хлѣбъ, деготь, скотъ и проч., за настоящую цѣну, и въ 5-хъ, не обратиться къ попечительству при церкви о разъясненiи населенiю пользы образованiя, даже въ виду приводимыхъ мною основанiй? Выгоды отъ принятiя этихъ мѣръ неисчислимы: сократится число пожаровъ, заработки будутъ хороши и принесутъ существенную пользу, сборы будутъ уплачиваться бездоимочно, останется копѣйка на черный день, искоренятся грамотѣи – пьяницы и проч. и проч. населенія пѣсни, сказки, преданія, повѣрья»   ред. 



Добавить комментарий