История репрессий, их влияние на духовность и культуру (судьбы местных священников)
Изъятие церковных ценностей на Севере
Актуальность темы заключается в том, что изъятие церковных ценностей – это исторический эпизод, который хорошо показывает отношение власти большевиков к церкви, а также к культурному наследию России. Изъятые ценности могли стать достоянием общества, но на практике получилось, что огромная часть их была разрушена, потеряна, продана. В этом небольшом докладе ставится задача увидеть примеры защиты церкви в Архангельской области от насилия большевистской власти.
Несколько слов скажем об истории вопроса. Национализация церковного имущества началась уже с 1918 года после выхода Декрета по Отделению государства от церкви. Наиболее жестко присвоение его происходило во время кампании по изъятию церковных ценностей, официальная цель которой была озвучена как помощь голодающим, но по итогам изъятия выручка оказалась несоизмерима на затраты по проведению кампании, объем дошедшей помощи до самих голодающих, по оценкам историков, был минимален[1]. Поскольку кампания первоначально планировалась как провокация в отношении церкви и комиссии по изъятию состояли из чекистов, реквизиция ценностей на Русском Севере часто происходило как акт вандализма: ни вопрос культовой, ни вопрос культурной ценности предметов не поднимался; священники, представители интеллигенции из процесса оценки были практически исключены. Наиболее варварские методы применялись в Соловецком монастыре.
Можно выделить два этапа в процессе изъятия церковных ценностей в Архангельской губернии: во время первого этапа изъятие производилось в приходских храмах (март — апрель 1922 г.); второй этап касался монастырей (конец весны — начало лета 1922 г.), т.е. вся кампания продлилась три месяца.
Из-за бедности большинства северных приходов, за исключением старинных и богато украшенных храмов Архангельска, крупных монастырей, Северный край не стал лидером по реквизиции церковного имущества. Но даже и в бедных храмах находились предметы, которые имели не только материальную, но и большую художественную ценность[2].
Среди духовенства и мирян Архангельской губернии можно наблюдать некоторое разделение — были те, кто не препятствовал изъятию и старался, чтобы оно проходило относительно спокойно, но были и те, кто хотел предотвратить изъятие ценностей и помещений у церкви.
В сводках Архангельского ГПУ в основном отмечалось безразличное отношение населения к изъятию ценностей, но, по мнению Н. А. Кривовой[3], Русский Север относился к числу сопротивляющихся районов России. Инициаторами неповиновения, как правило, становились рядовые прихожане, не согласные с политикой властей. В сводке от 5 апреля 1922 г. указывалось на плохое настроение населения в связи с изъятием церковных ценностей (особенно это касалось Емецкого и Печорского уездов). Имеются донесения об арестах противников конфискаций церковных сокровищ в Онежском и Пинежском уездах[4]. Информационная сводка от 30 марта в адрес ГПУ г. Москвы гласит: Жители Патракеевской волости усомнились, что эти ценности дойдут по назначению голодающим. В Вознесенской волости постановили ценностей не отбирать, а закупить для голодающих хлеба. Жители ряда сел и деревень Емецкого уезда отказались отдавать ценности, не прислушиваясь к указаниям священников избегать конфликтов. Они говорили, что отдадут ценности лишь под силой оружия, что виноваты в голоде коммунисты, которым необходимо отказаться от власти, и тогда заграничные капиталисты помогут голодающим. В Соломбале три женщины ходили по домам и агитировали против изъятия. Группа сотрудников Отдела Народной Связи во главе с Ининым говорила, что коммунисты грабят церкви и ничего им отдавать не надо[5]. В информационных сводках в адрес ГПУ г. Москвы 1 и 5 апреля 1922 г. отмечалось, что в Печорском уезде командированные для изъятий на места уполномоченные вернулись обратно ни с чем, так как верующие заявили, что лучше умрут около церквей, чем что-либо из них отдадут. На уполномоченных набрасывались с руганью, угрожая петлей и прорубью. В Онеге верующие решили заменить церковные вещи собственными пожертвованиями. В Пинеге произошло разделение между священником Гурьевым и общиной верующих, которые отказались от выдачи церковных ценностей. Случалось, что прихожане могли упрекать своих священников, соглашавшихся на изъятие церковного имущества: В уездах к экспроприации относятся по-всякому: враждебно и равнодушно. Обстановка ухудшается. Священников, призывающих к изъятию, называют «продавшимися коммунистам»[6].В Шенкурском уезде было оказано массовое сопротивление, в связи с чем в один день, 14 мая 1922 г., Шенкурским нарсудом 1-го участка были осуждены и приговорены к разным размерам штрафа (от 100 тысяч рублей до 5 миллионов рублей) двенадцать человек[7]. Протоиерей Александр Кононов был осужден на 3 года лишения свободы Шенкурским нарсудом 2-го участка 29 сентября 1922 г. за то, что противодействовал изъятию церковных ценностей из Зосима — Савватиевской церкви Шенкурского Свято-Троицкого женского монастыря[8]. Исследователи отмечают раскол в среде духовенства и мирян по вопросу об изъятии ценностей в Архангельске. На заседании верующих архангельских церквей 9 апреля 1922 г. участники заявили, что выдадут лишь 2,5 пуда серебра из всех храмов и не позволят их грабить, а бывший торговец Манаков заявил, что патриарх Тихон должен обратиться к западным державам за помощью, предложив в залог церковные ценности[9]. Духовенство раскололось. …В пролетарских районах — в Соломбале, на «Быку» — причты церквей и коллективы верующих пошли навстречу комиссии. Не то наблюдалось в буржуазных районах. Протоиерей Михаило-Архангельской церкви Михаил Попов очень некорректно принял комиссию, брызгая на «большевиков» слюной… Монахи Михаило-Архангельского монастыря принялись было увещать членов комиссии, называя их «заблудшими овцами»[10]. Из информационных сводок, направленных в адрес ГПУ Москвы 14 апреля, известно: Отношение крестьян к изъятию враждебное. В Пинежском уезде отмечены случаи категорического отказа от сдачи ценностей. Производятся аресты инициаторов, преимущественно кулаков… Крестьяне Печорского уезда обжаловали изъятие ценностей перед ВЦИК[11]. Председатель комиссии по изъятию ценностей Н. Карельский докладывал, что «…в Конецдворской церкви был небольшой инцидент, пришлось арестовывать священника, как виновника против изъятия. После его ареста изъятие было продолжено спокойно»[12]. На заседании президиума Шенкурского уездного комитета ВКП(б) 10 апреля 1922 г. мнения членов уездной комиссии по поводу форм и методов изъятия церковных ценностей разошлись. Одни рекомендовали на местах отказаться или воздержаться от резкостей в процессе изъятий и указали, что когда в городе не обостряли отношений с верующими, то достигали удовлетворительных результатов по изъятию, не затрагивая беднейших церквей; другие же отмечали, что комиссия при изъятии проявила мягкотелость и коллективы верующих начали выдвигать новые, якобы канонические, требования. Заявлялось также о необходимости усилить агитацию, в том числе и в печати, а с началом навигации послать в места с наиболее богатыми церквами агитаторов, тогда можно будет изъять ценности добровольно[13]. В прессе этого периода также описывались случаи добровольных пожертвований духовенством своих церковных наград и личных вещей: серебряных наперсных крестов, золотых орденов и других драгоценных вещей[14].
Кампания по изъятию церковных ценностей в Каргопольском уезде широко освещалась в местной печати. Списки изъятых предметов по городским церквам были опубликованы в газете. Каково бы ни было истинное отношение духовенства к событиям к 1922 г., к откровенному унижению и давлению на клир со стороны власти, каргопольские священники не пытались противостоять ей, а, наоборот, громко заявляли о своей поддержке: протоиерей Христорождественского собора И. Ильинский в 1922 г. со страниц «Вольного пахаря» призывал: «…группы верующих как граждане Российской республики, должны принять участие в строительстве новой лучшей жизни государства …»[15].
На заседании уездной комиссии 25 марта 1922 г. представитель от группы верующих г. Каргополя гр. Колпаковым было заявлено, что они всеми мерами и силами будут противостоять изъятию церковных ценностей. На что председателем комиссии Тюшным был задан вопрос, а что, если это ваше противодействие выльется в восстание? На что Колпаков в свое оправдание сказал, что это он заявил, как религиозно верующий и что от противостояния восстания не может быть[16].
Выводы
Мы увидели большое количество примеров, когда верующие оказывали сопротивление в отношении разорения церкви в Архангельской области. Это важные примеры, когда христиане не побоялись вступиться за церковь, хотя была угроза их жизни, при этом многие из них были репрессированы. Но здесь надо отметить, что многие православные христиане, впоследствии признанные святыми, осознали важность защиты сохранения ценностей, имеющих большее значение. Да, церковь утратила многие свои святыни: иконы, мощи, раки, священные сосуды, престолы и др. Наступало время, когда верующие начинали понимать, что власть может у них отобрать все и у людей не останется возможностей для проявления «внешнего» благочестия. Но большей ценностью могли быть отношения верующих между собой. Вот как об этом говорит священномученик Иннокентий Тихонов, отбывавший ссылку в Архангельске: «Други мои, нужно хранить в идее и в жизни нашей принцип Церкви, как общества, как святого общения избранных Божиих, нужно украшаться верою в Бога и Творца и Искупителя, верою, которой мы научены в Церкви же, нужно богатеть добрыми делами и собирать сокровище некрадомое и неистощимое на небе… берегите Братство, это святое общение в Церкви. Доселе вы очень дорожили зданием, иконами, украшениями и принадлежностями богослужения, колоколами. Кажется, все Господь возьмет на время или совсем от нас для того, чтобы мы восчувствовали не убор, не блеск, но самое Тело во Христе, Самую Церковь, Братское общение наше в благодати. Если оно сохранится, то все может быть спасено, а если оно утратится, то не будет и благодати Христианской жизни. А погибнуть церковное общение может только тогда, когда мы сами это сделаем, т.к. если мы этого не захотим и не сделаем, то общение с Церковью не уничтожит и весь ад во всем его могуществе и злой мудрости» (Архангельск, 10-23 февраля 1923 г.)[17].
В Архангельске мы тоже знаем о примерах такого общения в сложные годы антирелигиозной политики: это союз духовенства и мирян, цель которого была поддержка православной веры и Церкви в новых условиях, это круг сестер Поваровых, которые помогали архиепископу Антонию Быстрову в поддержании ссыльного духовенства. Эта область еще мало исследована, требует дополнительного поиска и анализа.
Подоров Андрей Валерьевич
КУЛЬТУРНО-ПРОСВЕТИТЕЛЬСКИЙ ФОНД «СРЕТЕНИЕ» стоматолог ГБУЗ АО АГКБ № 6
[1]Никитин, 2014, https://www.pravenc.ru/text/293919.html
[2]А. М. Копировский, И. П. Пономарева Изъятие церковных ценностей на Русском Севере в 1920-е годы
[3]Кривова Н. А. Власть и Церковь в 1922–1925 гг. : Политбюро и ГПУ в борьбе за церковные ценности и политическое подчинение дуоховенства / Предисл. Р. Г. Пихоя. Москва : АИРО-XX, 1997. 2
[4]Михайлов
[5]ГАОПДФ АО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 566. Л. 21
[6]ГАОПДФ АО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 566. Л. 27
[7]Доклад Архгубком РКП (большевиков) от 4 апреля 1922 г. // ГАОПДФ АО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 566. Л. 32.
[8]За веру Христову: Духовенство, монашествующие и миряне Русской Православной Церкви, репрессированные в Северном крае (1918–1951). Библиографический справочник / Сост. С. В. Суворова. Архангельск : Православный издательский центр, 2006.
[9]Бардилева Ю. П. Изъятие церковных ценностей на Европейском Севере (1922 г.) // IV Ушаковские чтения / Федеральное агентство по образованию. Мурманск :Мурм. гос. пед. ун-т, 2007. С. 51–59.
[10]Трудовой Север. № 84, 2
[11]ЦА ФСБ. Ф. 1. Оп. 6. Д. 497. Л. 87
[12]Яковлев С. Я. Царские визиты, или забытые страницы истории. Архангельск : Правда Севера, 2008. 152 с.
[13]Из ежедневных сводок ГПУ в марте — апреле 1922 г. // ЦА ФСБ. Ф. 1. Оп. 6. Д. 497.
[14]Бардилева Ю. П. Изъятие церковных ценностей на Европейском Севере (1922 г.)
[15]С. В. Кулишова, О. Б. Пригодина (Каргополь)Церковь и власть в Каргопольском уезде, 1918-1925 гг.:по материалам архива милиции и местной печатиhttps://www.booksite.ru/fulltext/0/001/005/231/28.htm
[16]ГААО.Ф.786.Оп.1.Д.184.Л.10 Акт составлен Уездной комиссией по изъятию церковных ценностей
[17]https://ru.wikiquote.org/wiki/Иннокентий_(Тихов)