Коврик над кроватью.

С этим предметом невольно ассоциируется период советского детства. Начиная с 40 годов 20 века, а особенно после Великой отечественной войны, коврики стали появляться в магазинах. Давайте вспомним, какими они были? Плюшевые или бархатные, гобеленовые, тряпичные, набивные. По краю обычно шла тесьма с цветной бахромой. Были коврики с геометрическим рисунком, но всё же любимыми оставались — с сюжетными композициями, например, с героями из сказок, с оленями на пейзажах. Разглядывая персонажей на ковре, ребенок успокаивался и тихонько засыпал. Надкроватный или прикроватный коврик в квартирах того времени играл немаловажную роль. Он не только акцентировал внимание своей красотой. Ковром можно было прикрыть неровные стены или дырку на обоях, утеплить холодную стену. А какой же это был прекрасный шумоизолятор! Часто коврик служил покрывалом на диване или кровати.

Сейчас это большая редкость. Но в деревнях, в домах некоторых бабушек, можно до сих пор увидеть на стене такой раритет. В фондах нашего музея тоже «живут» несколько прикроватных ковриков. Некоторые сильно потрёпанные временем, но по- хозяйски заштопанные прежними владельцами. Видно, что предметы были им дороги.

Хранитель музейных предметов музея «Дом Няна» Самылова Е.В.

                                       Чердачные находки.

Во время ремонта музея на чердаке здания под слоем песка обнаружены некоторые «артефакты». Это обертки от шоколада «Гвардейский», несколько игрушек и самая интересная для нас находка — керамические тротуарные и половые плитки . Плитки были в использовании, так как на них сохранилась засохшая укладочная смесь. Откуда они, как оказались в здании бывшей железнодорожной конторы, можно только догадываться. Скорее всего, они были привезены, как и другие материалы, во время строительства первых зданий на железнодорожной станции. А значит, что этому способствовал сам С. И. Мамонтов.

С торца, посередине каждой плитки вензель — буква Х, окруженная аббревиатурой ТБЭБ — клеймо качества «Харьковское товарищество барона Эдуарда Бергенгейма»

В прейскуранте на изделия завода можно прочитать: «Будучи тверже закаленной стали, плитки эти не изнашиваются и переносят без всяких последствий самое оживленное по ним движение. Твердость их равна твердости корунда-алмаза. Кислоты, щелочи и всякие другие жидкости не оказывают на них никакого влияния и не впитываются ими. Плитки представляют незаменимый материал для полов  церквей, больниц, школ, музеев, театров, библиотек…».

Оказывается,  плиткой барона выложены полы особняков Харькова, Киева (например «дом с химерами»), Москвы, Санкт-Петербурга, Екатеринодара, Ростова, Таганрога и многих других городов. Её можно встретить в Ливадийском царском дворце, Российской национальной библиотеке в Санкт-Петербурге и многих других зданиях. 

Молодого фина Эдуарда Бергенгейма, получившего военное, а затем инженерное образование в России, направляют на строительство Курско-Харьково-Азовской  железной дороги.

«Предприимчивому инженеру хватило шести лет, чтобы организовать в 1877 г в Харькове завод по производству терракотовых и глиняных изделий. До этого на юге Российской империи таких предприятий не было. Глину привозили из Донецкого бассейна. За свои труды на благо России Бергенгейм в 1879 году получил титул барона Великого княжества Финляндского. Чтобы продвигать керамическое производство в Харькове, Бергенгейм в 1887 году стал депутатом (гласным) местной городской думы. В 1891 году его завод был реорганизован в «Товарищество для производства огнеупорного кирпича, кирпичных плит для тротуаров, гончарных, терракотовых и других изделий».

«С 1892 года на заводе было налажено изготовление керамических плиток для полов: тогдашний прейскурант насчитывал 32 цветных образца. Производство доходило до нескольких миллионов штук в год»

На заводе барона, кроме плитки, изготавливали трубы, изразцы, разного рода украшения для домов. Но секрет изобретателя -прославленный огнеупорный кирпич, который своими достоинствами, например, упругостью в доменных печах превосходил чугун. Бергенгейм скончался в 1893 году на пятидесятом году жизни и был похоронен в Харькове. Его отлаженное производство продолжало действовать до революции.

Хранитель музейных предметов краеведческого музея «Дом Няна» Самылова Е.В.

Родом из Царской России

Интересный предмет оказался в музее в 2021 году. Это металлическая пряжка /пряга, бляха/ от ремня военной амуниции времен Царской России. Ее размер 5,3х8,3 см. На пряжке оттиск государственного герба в виде двуглавого орла. Находка была обнаружена в лесу между лесопунктами  Солюга и Бурачиха. Можно строить предположения, как она туда попала? Возможно, пряжка оказалась там со времен строительства железной дороги или была выброшена с приходом советской власти… Стало любопытно, кто мог быть носителем этого предмета и сколько ей лет? Поиск информации привел к некоторым фактам.
Первые, с двуглавым орлом, пряжки из красной меди и размером 6,3х8,3 см получили гвардейские полки киросиров в 1834 году. Предназначались они для поясных ремней. Спустя 20 лет пряжки с орлом были присвоены пехотным полкам, лейб-гвардии гарнизонного батальона, гвардейским инвалидным ротам и прочим подразделениям русской армии. Правда, их уменьшили до 5,3х8,3 см.
В 1856 году аналогичные пряжки появились у стрелковых батальонов.
В 1857 году крылья орла на гербе поднялись вверх, поэтому и пряжки были пере выпущены, но не изменились их размеры, материал и система крепления.
С 1873 года пряги стали обязательным элементом формы нижних чинов резервного пехотного полка. Через 20 лет конструкция пряжки была изменена путем переноса крепления на правую сторону, а также появлением железного шпенька, фиксирующего ремень.
В 1907 году пряжка стала атрибутом всего военного ведомства и  обязательным элементом одежды всех армейских частей. Она поменяла свой цвет на желтый, латунный и стала достоянием всех младших чинов, у кого на пуговицах присутствовало изображение орла. 
Теперь можно предположить,  что возраст найденной пряги не менее 110 лет.

Спасибо нашему дарителю Лапинскому Н.В. за такой редкий экспонат.

Хранитель музейных предметов Самылова Е.В.

Прошагали полстраны.

Каждый предмет — это, прежде всего, память. Память о человеке, о том или ином событии, о периоде истории. Вот, например, трофейные немецкие сапоги. Оказались они в нашем музее благодаря Попутниковой Людмиле Викторовне, которая бережно хранила их многие годы. Людмила Викторовна с трепетом рассказывала об обладателе трофея, её дяде Амосове Иване Ивановиче.
Иван Иванович родился в 1916 г. в деревне Охтома Каргопольского уезда Олонецкой губернии. Учился в Мошинской школе. После окончания ее поступил в Ленинградское военное училище. В 1941 году по распределению попал в Белоруссию. Случилось это за две недели до начала Великой отечественной войны. Иван Иванович прошел всю войну: воевал под Сталинградом, в Прибалтике, где и остался служить до 1948 года. Получил он много наград, одна из которых — медаль «За оборону Ленинграда».
Немецкие кирзовые сапоги капитан Амосов носил и после войны. До 1953 года служил он в танковых войсках. В сапогах этих обнаружены были стельки, вырезанные из газеты «Комсомольская правда» от 3 июля 1953 года.
         Сапоги достались нам в хорошем состоянии. Немецкое качество! Такие сапоги изготавливались в Германии с 1939 по 1945 год специально для военных. Двойная подошва сшита металлическими шестигранными гвоздями-шипами. На пятках каблуков и на носках подошвы прибиты закалённые металлические подковы. Внутри голенища на тканевую зелёную подкладку пришиты петли для ножа или гранаты. Одного не учли производители, что металлические детали на подошве сапог в холодном климате не согреют. В суровые русские зимы военного времени немецкие солдаты в таких сапогах отмораживали ноги.

Автор статьи — хранитель музейных предметов музея «Дом Няна» Самылова Е.В