1 июля 2021 года в музейно-выставочном центре ГБУК АО «Каргопольского государственного историко-архитектурного и художественного музея» состоялись краеведческие чтения «ЗЕМЛЯ, КОТОРОЙ МЫ ЧАСТИЦА», посвященные 875-летию города Каргополя.
В них приняли участие краеведы, ученые, учителя, педагоги дополнительного образования, работники библиотек, музеев и учреждений культуры, студенты и учащиеся, а также энтузиасты краеведения. Рассказы о судьбах удивительных людей, оставивших след в истории края, создавали неповторимую атмосферу тепла и любви! Краеведы, проделавшие огромную работу, благодарили сотрудников музея за помощь, делились опытом в сложном поиске родственных связей, составлении генеалогического древа. Доклад сотрудника краеведческого центра «Дом Няна» Кузнецовой Е.В. дополнил впечатления о разнообразии творческого потенциала жителей Каргаполья. «Не стоит деревня без праведника» — рассказ о Богданове Панфиле Миныче, сказочнике в седьмом поколении, жителе деревни Андреевская, бывшей в 19 веке частью Каргопольского уезда.

Не стоит деревня без праведника…

(Сказитель П.М. Богданов – сказки, ставшие судьбой)

01.03.1909 — 08.07.1993

    Люди с особенным строем мышления заметно отличаются от окружающих.      «Белых ворон» недолюбливают, сторонясь надсмехаются …  Тяжело таким людям приходится в небольших населенных пунктах, где все на виду. Из их числа был и герой нашего доклада Панфил Минич Богданов.  Наш рассказ о нем — практически прямая речь героя. Образность его речи выдает высокий культурный потенциал, доставшийся   по наследству и естественным образом определивший ход его жизни. Панфил Минич Богданов – сказочник в седьмом поколении, скорее всего был   человеком непростым, но общительным, к людям тянулся, любил поговорить, но не часто везло ему с собеседниками (может быть непонятными а потому и не интересными казались темы, которые он предлагал).

  Был ли он праведником, не нам судить, но что был верующим, чтущим заповеди — факт.   Панфил Минич Богданов – человек, донесший до нас живой голос старины, сказки своих предков, уникальную образность речи, народную мудрость. Донес, не расплескал в борьбе с трудностями жизни.

   Сотрудникам музея «Дом Няна», к сожалению, не довелось встретиться с ним. О Панфиле Миниче   узнали от сотрудников няндомской центральной библиотеки,   они обратили внимание на уникальность его личности. Но удалось пообщаться с его женой- Апполинарией Дмитриевной Богдановой.

 Готовясь к встрече, подняли материалы, заметки из местной газеты «Авангард»… В одной из них корреспондент Н.Н. Матросова,    писала: «Панфил Минич помнит много, говорит складно, на все у него есть свое мнение, свое толкование… Прожил он на земле уж более восьми десятков лет. Иной и больше проживет, а так и не заинтересуется ничем, не удосужится взглянуть ни в себя, ни вокруг себя. Работает чтоб есть, ест, чтоб работать   …»[1]    

  Апполинария Дмитриевна наше предложение встретиться и поговорить о муже   приняла настороженно, но в дом пустила (пусть и в присутствии подруги).  Скромная, тихая, исподлобья смотрела на незнакомых людей, выспрашивающих про мужа.

 При жизни  Панфила Минича отношение односельчан к нему было неоднозначным, большинство считало его странноватым – верил в Бога, не принял нового летоисчисления (дату рождения в паспорте поставил по старому стилю – 1 марта) … . Постепенно разговор завязался, но о себе Апполинария Дмитриевна  рассказывать наотрез отказалась: «я нездешняя, о себе рассказывать не буду! Родилась от кола, матка дома не была». С Панфилом Апполинария прожила 35 лет, родила ему дочь и двух сыновей (Владимир, Татьяна, Сергей). По ее воспоминаниям Панфил Минич любил детей, не курил, не пил, не ругался матом, ни разу ее не ударил: «кулака на мне не было егонного, потому что я была молодая …». Уважение к мужу слышалось в каждом слове: «и в милиции его знали, и в больнице его знали, и в райисполкоме его знали, потому что он был хороший человек…  Сам и слесарничает, сам и столярничает, и сети плетет, и в лес ходит бересту дерет …  Из бересты плел лапти, бураки, мог и игрушки сплети – уточек, курочек, мячики …». О его начитанности и эрудиции говорила с придыханием: «все хранил, все собирал, любил историю. Три класса кончил, а посмотри, как писал! Старух в деревне грамоте учил! В Андреевской все книги прочитал, в Няндому ходил в библиотеку. Он с Москвой знался, он с Петербургом знался! На все вопросы он писал письма и, ему отвечали!» Переписывался Панфил Минич и с физиологом Иваном Петровичем Павловым. Вопросы были разные: как-то спросил, выпивает ли физиолог, в другом письме поинтересовался,  верит ли тот в Бога?

   Панфил Минич родился в 1909 году в одной из деревень Нименского Погоста Каргопольского уезда Олонецкой губернии. Место удивительное: «Вокруг озера виднеются деревни, раскинувшиеся на горах, одна выше другой; между ними поля и сенокосы, а дальше опять горы, дремучий лес в бесконечную даль! … Скажу без преувеличения, это уголок Швейцарии, сколько я знаю ее по описаниям».[2] Читаем мы в №72 Олонецких губернских ведомостей за 1872 год впечатления господина Пр-ского И.С. (Преображенского?)

Места эти для нас хранят еще одну удивительную историю, дающую право гордится родиной. Нименский погост Андреевской волости — родина священномученика Вениамина, митрополита Петроградского и Гдовского, расстрелянного в 1922 году большевиками. Запомнил Панфил Миныч как в детстве получил   благословение епископа, и печатный образок святителя Питирима Тамбовского  (к сожалению, не сохранилась).

  Назвали мальчика в честь мученика Панфила, день памяти которого, также, как и день рождения Панфила Минича, 1 марта. В семье, кроме него было еще 9 девочек. Жили бедно, мать — домохозяйка, отец сапожничал. После окончания школы (3 класса) поехал сдавать экзамены на фельдшера, сдал успешно, но учиться не пришлось – не было денег оплачивать жилье. Стал помогать отцу. Как сам вспоминает: «Фактически я родился в семье нищих. А раньше таких людей презирали. Корзину на руку и идут просить милостыню. До пяти лет мой отец так-то ходил. А потом стал пастушить. С мая до Покрова попасет, пять рублей заработает. А жил в деревне Кузьминская (Косьминская по метрической книге), а прозывалась та деревня Заозерье. И был у нас старичок, кустарь, одиночка. Шил сапоги. Отец у него этому ремеслу выучился и впоследствии чуть ли не всю Андреевскую волость обслуживал. Больше пятидесяти лет сапожничал. От него и мне передалось. Ходили с ним по деревням. Надо, допустим, хозяину обуть семью, он приглашает нас к себе в дом. У него уж кожи приготовлены, выделанные. Вот и живем, работаем. Он нас обедом кормит и деньги платит. А семьи были большие. В одном доме робишь, а два три хозяина в очередь стоят. Сапоги сшить стоило двадцать, а то и двадцать пять копеек. Куда с добром! Когда стал взрослеть, я очень заинтересовался другими ремеслами, столярным делом. Работал комоды, столы, кровати, шкапы. Ну и кое-что по металлу научился делать: запаять, исправить. Правду сказано – ремесло на вороту не виснет, а если есть, так обязательно в жизни все пригодится»[3].                                                             

  О своей трудовой биографии Панфил Минич вспоминал так: «… паспортов тогда не давали, долго и я был без документов и жил какими-то урывками. Работал избачом. Кормился ремеслом. Потом дали от колхоза справку, устроился в райисполком, работал на ротаторе, распечатывал бумажки. А еще дезинфектором был от городской больницы. Пульвелизатор шестиструйный при мне, все везде обрызжу. От меня этим запахом разит – страшно рядом стоять»[4].

 Позже работал на почте, прошел две войны – финскую и Великую Отечественную, был контужен, на войне потерял глаз.

Дед Панфил про себя так говорил: «Биография у меня мудреная, закомуристая.

А родился я в деревне Кузьминская (Заозерье) Нименской волости Каргопольского уезда Олонецкой губернии в семье деревенского сапожника Мины Богдановича. Мать моя, Феодосия Гавриловна Богданова (Кириллова), была дочерью крестьянки и рыбака из Лекшмозера. Откуда взялась фамилия Богданов? А вот откуда. Незаконно рожденный, внебрачный ребенок появится – его надо крестить. Принесут в церковь, а батюшка спрашивает: «Чей ребенок?» Не сказывают чей. – «Выходит – говорит священник, — Богом дан. Богданов значит. Так и запишем. Моя бабушка родила в девках. Отец был незаконнорожденным…»[5].

«Десяти лет в школу пошел. С тех пор, как изучил алфавит, с книгой не раз­лучаюсь. И такая у меня жадность до всяких зна­ний! 

Интересна мне история своих мест, знаю множество примет, обычаев, пословиц, поговорок и сказок, которые прошли через шесть поколений моих предков, а некоторые и сам создавал». Сказочницей была его прабабушка со стороны отца Ульяна Богданова, родившаяся в самом начале 19 века. Сказки знали и рассказывали бабушка, дочь Ульяны, Агафья Богданова, отец Мина Богданович, мать Феодосия Гавриловна и бабушка со стороны матери.[6] 

  Вот где корни его самобытности, складной речи, твердых нравственных устоев. Где же, как не в сказаниях да сказках, «переданных из уст в уста», черпать правду жизни, ее смысл и «соль»?

  С горечью вспоминал годы коллективизации, когда безжалостно разрушались крестьянские традиции, накопленные веками: «В коллективизацию у нас в Заозерье было то же самое, что и везде. Поначалу организовали коммуну. Снесли все ложки и чашки, скотину вместе свели, раз коммуна дак! Полгода так пожили – никакого порядка, никто не может толку дать, с чего начать и чем кончить. Жили — как дым на воде шатается. После сталинской статьи «Головокружение от успехов» коммуну как ветром сдуло. Все свое – сохи, плуги, бороны потащили обратно к себе. А уж потом стали к нам ездить красные сваты из района. Приедут – наган на стол. Вот тебе мужик два пути. Первый – в колхоз идти, второй – на производство. А о единоличном крестьянствовании забудь. Лошадь отберут, станут прижимать, где только можно – поневоле напишешь заявление в колхоз. Так и стали люди работать за палочки. А уж сколько обещали народу! Семь бочек арестантов. И доныне так.

Сроду не пивал ни вина, ни пива. Не курил никогда. На фронте водку давали — даже не пробо­вал. Это воздержание. Я убедился, что вино и табак — большой бич для человека. Кто смотрит, где взять покурить да вы­пить — мне уж тот не товарищ. Ровесников-то моих давно уж нет, все богу душу отдали, а я все хожу. А если б пил – давно загнулся.

 Первый мой друг — учитель, второй – священник, третий — фельдшер… Старые, мо­лодые эти люди — я с ни­ми язык найду. А вообще-то со всеми старался иметь хорошие отноше­ния.  И, поверьте, всяк человек достоин внимания и по­нимания, всяк сотворен по образу и подобию божьему»[7].

  После нескольких встреч с Апполинарией Дмитриевной, сделали мы заключение, что были они счастливой парой, культурное влияние супруга откровенно читалось в скромной деревенской женщине.

 Доверившись нам, Апполинария Дмитриевна пожаловалась, что не может до сих пор мужу памятник на могилку поставить, не хватает каких-то справок.   Выяснив в военкомате, собрали необходимые документы, созвонились с фирмой-изготовителем и ко дню памяти Панфила Минича в июле 2009 года памятник «Солдату, краеведу, сказочнику» торжественно открыли в присутствии земляков, военкома, работников библиотеки, депутатов, представителей районной и городской администраций.  В 2010 году с помощью няндомского предпринимателя Панова Сергея Михайловича и финансовой поддержкой районной администрации изготовили мемориальный объект в виде раскрытой книги с выдержками из размышлений сказочника и установили его возле оградки. (Памятник виден с дороги, проходящей рядом с деревенским кладбищем. Надеемся, что в будущем сюда будут приезжать туристы, интересующиеся нашей историей…)     

  В этом же году не стало и Апполинарии Дмитриевны, словно ждала, долг перед мужем выполнила и рядышком, под   охраной его, упокоилась.

 После ее смерти, Богданова Любовь Викторовна (сноха) передала в музей кое-что из личного архива Панфила Минича Богданова: подшивки журнала «Нива», коллекцию открыток, ответы на запросы Панфила Минича в Государственный исторический музей … и, конечно, рукописи сказочника-земляка (школьные зеленые тетрадки, исписанные аккуратным почерком). Вот и все его немудрящее наследство. Кто-то скажет, вот, мол, жил долго, а детям и делить нечего после смерти отца — кормильца, ни кола — ни двора.  Не выстроил дома, всю жизнь с женой и детьми мыкались по «углам», жилье колхоз давал в таких домах, что не приведи Господь! И только в начале 80-х годов, когда дети выросли, получили они квартиру в новом панельном доме… В квартире до сих пор стол и табуреты, сработанные руками Панфила, а в книжном шкафу – книги, журналы, фотографии, тетради…  Конечно не из-за лени человек, владеющий множеством ремесел, не обзавелся собственным домом, крепким хозяйством. Скорее смысла в этом не видел, в другие ценности верил.

  На Родине его (в деревне Андреевская) в здании начальной школы (1878 года постройки) предполагается создать памятный уголок Панфила Минича Богданова, где будет представлена история жизни сказочника.  

  Внимание, которого заслуживал дед Панфил, пришло только на девятом десятке жизни сказочника.  Вот как это было: в 90-е годы о Панфиле Миниче написала няндомский библиотекарь — краевед Бессонова Галина Павловна.  Она же поделилась своим открытием с Марией Васильевной Хвалынской (автором книги «Частушки Северного края»), которая, в свою очередь, пригласила Анатолия Михайловича Макарова, занимавшегося в то время фольклором. Он приезжал дважды – два лета гостил в деревне Андреевская, записал большое количество сказок. Опубликованы только три в журнале «Держава», № 1 за 1995 год. (Судьба остальных сказок нам неизвестна).   Галина Павловна рассказывает, что с большим трудом Анатолий Михайлович договорился о съемках Панфила Минича в Москве на телевидении, но тот не поехал, сославшись на «неспокойное международное положение»…

В те же годы Няндомская библиотека издала буклет со сказками деда Панфила. В ноябре 1990 года корреспондент районной газеты «Авангард» Н.Н. Матросова записала несколько рассказов Панфила Минича «о времени и о себе» (они вошли в книгу «Сказки Севера»).

   Жаль, что нам не пришлось познакомиться с ним лично, и что признания его, как сказочника, мастера художественного слова появилось в печати только через два года после смерти. Может быть, он родился не там и не тогда? Но ведь многие, кто обладает подобным даром в настоящее время, также, не замечая своей исключительности, живут с этим и все …

Трудно нам, не будучи знакомыми лично со сказочником, по прошествии времени, браться за анализ сложившейся ситуации. И все же характером, видимо, наш герой обладал непростым, трудно сходился с людьми, понимал свою особинку, мало общался с деревенскими жителями, все больше с людьми городскими, образованными.    Книги заменили общение. 

 Каждому человеку судьбой даны испытания. Какие и как преодолевал Панфил Минич, можно только предполагать. В одном уверены — жизнь он прожил если и не праведную, то правильную наверняка. Может поэтому, и судьба улыбнулась Панфилу Миничу —  его сказки, высказывания, краткие зарисовки из прошлой жизни нашли свое место в истории и   культуре нашего края.  Жаль все же, что не передался дар его уникальный ни детям, ни внукам. Почему в родной деревне не нашел понимания… жил в «своем мире», своими интересами…  Вряд ли в этом вина Панфила Минича,     время   меняет людей. На сегодняшний день мы разучились писать письма, устная речь формируется на «бытовом» уровне, компьютерный язык и язык смс становится главным в современном мире.  Нам теперь остается только уповать на чудо, и если случится рождение гения Пушкина то только вопреки, а не благодаря   ритму жизни современного человечества.

---

[1] Богданов П.М. Сказки Севера Няндома. МУК «Няндомская центральная библиотека». -2009.- с.3

[2] Галкин А.К., Бовкало А.А. Избранник божий и народа. СПб. 2006. с.8

[3] Богданов П.М. Сказки Севера Няндома. МУК «Няндомская центральная библиотека». -2009.- с.5-7.

[4] Богданов П.М. Сказки Севера Няндома. МУК «Няндомская центральная библиотека». -2009.- с.9

[5] Богданов П.М. Сказки Севера Няндома. МУК «Няндомская центральная библиотека». -2009.- с. 4

[6] Макаров А.М. // «Держава», № 2, 1995. с 106

[7] Богданов П.М. Сказки Севера Няндома. МУК «Няндомская центральная библиотека». -2009.- с. 10

• 

• 

•